ЦАРСКОЕ ЛИ ДЕЛО – ЧТЕНИЕ, ИЛИ ИСТОРИЯ ПРО ДВУХ БРАТЬЕВ
Библиограф Сектора редких книг и работы с книжными памятниками Национальной библиотеки РК Елена Вознесенская завершает рассказ об изданиях из императорских и великокняжеских библиотек, которые некогда попали к нам в Петрозаводск. Сегодня это будет история про двух братьев.
Текст: Елена Вознесенская
У великого князя Михаила Николаевича, брата императора Александра II, было шесть сыновей и всего одна дочь, великая княжна Анастасия Михайловна. Четвертым ребенком в семье (и третьем сыном по счету) стал великий князь Георгий Михайлович (1863 – 1919).
Он получил нетипичное для Романовых имя, так как родился на Кавказе, близ Тифлиса, в то время, когда его отец был кавказским наместником и командующим Кавказской армией. Георгий Победоносец считался святым покровителем Грузии, в честь его Михаил Николаевич и назвал своего первого родившегося здесь ребенка. (Интересно, что впоследствии сам Георгий Михайлович назвал свою старшую дочь также особо почитаемым на Кавказе именем святой равноапостольной Нины, просветительницы Грузии, именем, которое до тех пор не встречалось среди членов царствующего дома).
Великого князя Георгия Михайловича с детства готовили в кавалеристы. С шести лет он числился на военной службе, а в двадцать лет был зачислен на действительную службу в Егерский полк лейб-гвардии, но прославился отнюдь не на военном поприще. Великий князь вошел в историю нумизматики как обладатель одного из лучших собраний русских монет и медалей.
Он получил нетипичное для Романовых имя, так как родился на Кавказе, близ Тифлиса, в то время, когда его отец был кавказским наместником и командующим Кавказской армией. Георгий Победоносец считался святым покровителем Грузии, в честь его Михаил Николаевич и назвал своего первого родившегося здесь ребенка. (Интересно, что впоследствии сам Георгий Михайлович назвал свою старшую дочь также особо почитаемым на Кавказе именем святой равноапостольной Нины, просветительницы Грузии, именем, которое до тех пор не встречалось среди членов царствующего дома).
Великого князя Георгия Михайловича с детства готовили в кавалеристы. С шести лет он числился на военной службе, а в двадцать лет был зачислен на действительную службу в Егерский полк лейб-гвардии, но прославился отнюдь не на военном поприще. Великий князь вошел в историю нумизматики как обладатель одного из лучших собраний русских монет и медалей.
Коллекционировать монеты Георгий Михайлович начал еще в юношеском возрасте, во время жизни на Кавказе. На армянском базаре в Тифлисе в 14 лет он приобрел свои первые экземпляры русских монет, чеканенных за последние сто лет, но только с переездом в 1879 году в Петербург его любительское увлечение перерастает в серьезное коллекционирование и дело всей жизни. В Петербурге были сосредоточены богатейшие частные и государственные нумизматические собрания, там же великий князь свел знакомство с признанными знатоками и авторитетами в этой области – братьями Иваном и Дмитрием Толстыми и их наставником Христианом Христиановичем Гилем. После приобретения целого ряда частных нумизматических коллекций в 1880-х годах минцкабинет Георгия Михайловича на Миллионной по полноте и научной ценности выдвинулся на третье место в России, уступая лишь собраниям Эрмитажа и графов Толстых («минцкабинетом» или, правильнее, «мюнцкабинетом», словом, образованным от немецкого «Münze» – «монета», раньше называли помещение для хранения нумизматической коллекции).
Попадали в великокняжеский кабинет и монеты из вновь находимых археологами кладов, право на первоначальный осмотр, отбор и выкуп которых имел Эрмитаж. Так, после открытия в 1898 году в Успенском соборе Киево-Печерской лавры клада, из которого большую часть монет купил Эрмитаж, великому князю достались из него дублеты, то есть те монеты, которые в собрании музея уже были. Еще одним источником пополнения минцкабинета был Петербургский монетный двор, куда августейший коллекционер обратился с прошением предоставлять ему обязательные экземпляры продукции, и с тех пор вплоть до 1917 года получал образцы всех чеканящихся в столице монет и медалей.
Попадали в великокняжеский кабинет и монеты из вновь находимых археологами кладов, право на первоначальный осмотр, отбор и выкуп которых имел Эрмитаж. Так, после открытия в 1898 году в Успенском соборе Киево-Печерской лавры клада, из которого большую часть монет купил Эрмитаж, великому князю достались из него дублеты, то есть те монеты, которые в собрании музея уже были. Еще одним источником пополнения минцкабинета был Петербургский монетный двор, куда августейший коллекционер обратился с прошением предоставлять ему обязательные экземпляры продукции, и с тех пор вплоть до 1917 года получал образцы всех чеканящихся в столице монет и медалей.
В коллекции великого князя имелось немало раритетов. Еще в 1879 году ему посчастливилось заполучить один из экземпляров редчайшей русской монеты, так и не имевшей никогда хождения, – так называемый "Константиновский рубль" 1825 года. На аверсе ее профиль великого князя Константина Павловича (1779 – 1831), второго сына Павла I, окружает надпись «Б. М. Константин I, имп. и сам. всерос.», то есть «Божией милостью Константин I, император и самодержец всероссийский». Как известно, после внезапной смерти Александра I в Таганроге в ноябре 1825 года столица, а за ней и Москва и все государство присягнули следующему по очереди сыну Павла – Константину, не зная о том, что он еще в 1822 году отрекся от престола, а в императорском манифесте Александр своим преемником называет своего третьего брата Николая. Пока дело не прояснилось окончательно, Петербургский монетный двор подсуетился и напечатал в небольшом количестве рубли с портретом нового императора. Как только стало известно об отречении Константина и вся страна заново принесла присягу императору Николаю I, сохранившиеся константиновские рубли убрали куда подальше, спрятав в ящик в архиве Министерства финансов, где они и лежали под спудом более пятидесяти лет. Ящик с пятью экземплярами отчеканенных рублей был случайно обнаружен в архиве лишь в 1879 году, и находка произвела настоящий ажиотаж среди коллекционеров. Однако Александр II своею императорской волей распределил сокровища по-своему: одну монету передал Эрмитажу, вторую оставил себе, а три остальные презентовал своим родным, в том числе и племяннику, начинающему коллекционеру Георгию Михайловичу. Хорошо все-таки быть царским родственником!
После такого блистательного начала коллекция великого князя постоянно пополнялась. В нее входили золотые монеты всех русских императоров от Павла I до Николая II, платиновые монеты номиналом в 3, 6 и 12 рублей, выпущенные в 1828-1845 годах, пробные монеты из меди, серебра и даже мельхиора. Имелись и такие редкие экспонаты, как монеты древнерусских князей – златник князя Владимира и сребреник Ярослава, а также двойной золотой червонец Петра I (1714), известный в единственном экземпляре.
После такого блистательного начала коллекция великого князя постоянно пополнялась. В нее входили золотые монеты всех русских императоров от Павла I до Николая II, платиновые монеты номиналом в 3, 6 и 12 рублей, выпущенные в 1828-1845 годах, пробные монеты из меди, серебра и даже мельхиора. Имелись и такие редкие экспонаты, как монеты древнерусских князей – златник князя Владимира и сребреник Ярослава, а также двойной золотой червонец Петра I (1714), известный в единственном экземпляре.
"Корпус русских монет"
Однако великий князь не хотел наслаждаться своим богатством в одиночку. В конце 1880-х годов он затевает грандиозный издательский проект – сводный каталог монет России XVIII-XIX веков начиная с царствования Петра I (более ранним периодом русской нумизматики уже занимался Иван Толстой). Главным сотрудником «издательской корпорации» Георгия Михайловича стал уже упоминавшийся нумизмат Христиан Гиль, к которому присоединились его ученики, коллекционеры А.А. Ильин и граф И.И. Толстой, работавшие над изданием безвозмездно, а также М.Г. Деммени, заведовавший княжеским минцкабинетом на Миллионной. С 1888 года до начала Первой мировой войны «корпорация» издала двенадцать томов, не имеющих единого названия, но получивших широкую известность под именем «Корпус русских монет». В «Корпусе» описания монет и касающиеся монетного дела архивные документы каждого царствования от Петра I до Александра II были собраны в отдельные тома, хотя начали издатели с конца, так как представление монет недавнего царствования Александра II не вызывало особых затруднений, постепенно продвигаясь вглубь времен и закончив томом, посвященным петровским монетам 1682-1710 годов.
Русский музей 1890-е. (Михайловский дворец)
Но издание «Корпуса русских монет» было лишь первым шагом. В 1895 году Георгий Михайлович был назначен «августейшим управляющим» Русского музея императора Александра III (после революции имя императора из названия музея убрали). В этой должности он служил безвозмездно в течение многих лет. Занимаясь пополнением музейных коллекций, великий князь не мог не обратить внимания на один пробел: в составе Русского музея не было нумизматического отдела, как не было и коллекционера, готового расстаться со своим собранием, которое и легло бы в основу этого отдела. И вот в 1909 году «августейший управляющий» пришел к соломонову решению передать музею все свое роскошное собрание, которое уже шестью годами ранее перевалило за 16 тысяч экспонатов (в 1903 г. в коллекции насчитывалось 700 золотых, 51 платиновая, 10601 серебряная и 4697 медных монет, а также 3371 медаль). Условие великий князь поставил лишь одно: до конца жизни он оставался распорядителем коллекции, а после своей смерти запрещал как изымать из нее отдельные экземпляры, так и дополнять ее.
К сожалению, Русский музей оказался не готов к такому масштабному подарку: в нем просто не нашлось достаточно больших свободных помещений для хранения и экспонирования этого уникального собрания. Строительству нового музейного корпуса помешала начавшаяся в 1914 году война, и коллекция в пяти больших ящиках была сдана на хранение в Петроградскую ссудную казну на Фонтанке.
Приход к власти большевиков стал роковым и для великого князя, и для его собрания. В апреле 1918 года Георгия Михайловича арестовали в Финляндии, куда он уехал после лишения всех званий и увольнения с поста управляющего Русским музеем, и препроводили в Вологду, а затем в Петроград. В ночь с 29 на 30 января 1919 года он был расстрелян по приговору ВЧК во дворе Петропавловской крепости вместе с тремя другими великими князьями, среди которых был и его старший брат Николай Михайлович (впоследствии этот расстрел трактовался как акт «красного террора» в ответ на убийство в Германии Розы Люксембург и Карла Либкнехта). Коллекция же в большей своей части таинственным образом была вывезена из Петрограда за границу. Четыре ящика из пяти оказались в руках вдовы великого князя – урожденной принцессы греческой Марии Георгиевны, дочери короля Греции Георга I, которая еще в 1914 году уехала с детьми из России. В 1950 году в Лондоне состоялся аукцион, на котором от имени дочерей великого князя (их мать к тому времени уже умерла) продавалась сохранившаяся часть коллекции – монеты и медали. Несмотря на все старания русских эмигрантов-нумизматов, пожелавших сохранить национальное достояние и потому активно участвовавших в аукционе, часть лотов ушла из их рук. В том же 1950 году остатки коллекции – более 14 тысяч серебряных и медных монет и медалей – были приобретены одним американским нумизматом и после ряда перепродаж влились в Национальную нумизматическую коллекцию США, хранящуюся в Смитсоновском институте в Вашингтоне. Там же сейчас находится и принадлежавший Георгию Михайловичу константиновский рубль.
К сожалению, Русский музей оказался не готов к такому масштабному подарку: в нем просто не нашлось достаточно больших свободных помещений для хранения и экспонирования этого уникального собрания. Строительству нового музейного корпуса помешала начавшаяся в 1914 году война, и коллекция в пяти больших ящиках была сдана на хранение в Петроградскую ссудную казну на Фонтанке.
Приход к власти большевиков стал роковым и для великого князя, и для его собрания. В апреле 1918 года Георгия Михайловича арестовали в Финляндии, куда он уехал после лишения всех званий и увольнения с поста управляющего Русским музеем, и препроводили в Вологду, а затем в Петроград. В ночь с 29 на 30 января 1919 года он был расстрелян по приговору ВЧК во дворе Петропавловской крепости вместе с тремя другими великими князьями, среди которых был и его старший брат Николай Михайлович (впоследствии этот расстрел трактовался как акт «красного террора» в ответ на убийство в Германии Розы Люксембург и Карла Либкнехта). Коллекция же в большей своей части таинственным образом была вывезена из Петрограда за границу. Четыре ящика из пяти оказались в руках вдовы великого князя – урожденной принцессы греческой Марии Георгиевны, дочери короля Греции Георга I, которая еще в 1914 году уехала с детьми из России. В 1950 году в Лондоне состоялся аукцион, на котором от имени дочерей великого князя (их мать к тому времени уже умерла) продавалась сохранившаяся часть коллекции – монеты и медали. Несмотря на все старания русских эмигрантов-нумизматов, пожелавших сохранить национальное достояние и потому активно участвовавших в аукционе, часть лотов ушла из их рук. В том же 1950 году остатки коллекции – более 14 тысяч серебряных и медных монет и медалей – были приобретены одним американским нумизматом и после ряда перепродаж влились в Национальную нумизматическую коллекцию США, хранящуюся в Смитсоновском институте в Вашингтоне. Там же сейчас находится и принадлежавший Георгию Михайловичу константиновский рубль.
В Петрозаводске же очутились не монеты и не медали, а журналы из библиотеки великого князя Георгия Михайловича. Долгое время мы не обращали внимания на тиснение на корешках трех томов журнала «Военный сборник» за 1895 и 1911 годы, а когда обратили, чуть не совершили ошибку: наложенные по диагонали друг на друга буквы «Г» и «М» под императорской короной мы прочитали как «МГ» и решили, что наши журналы принадлежали единственному члену царствующего дома с такими инициалами – Михаилу Георгиевичу, герцогу Мекленбург-Стрелицкому (1863 – 1934), представителю русской ветви Мекленбургского дома. Российские герцоги Мекленбург-Стрелицкие представляли младшую ветвь правившей в великом герцогстве Мекленбург-Стрелиц (Германия) династии. Они состояли в родстве с российским императорским домом и с 1850 года проживали в России, хотя и не входили в состав императорской фамилии, нося титул «великогерцогского высочества». Михаил Георгиевич родился в России, служил в русской армии и в 1914 году, когда нужно было решать, на какую из воюющих сторон становиться, решительно отказался от престолонаследия в Германии и перешел в российское подданство с сохранением герцогского титула. В Петербурге неженатый и бездетный Михаил Георгиевич жил в особняке своего брата Георгия Георгиевича на набережной Фонтанки (дом этот известен как особняк графини Н.Ф. Карловой – такой титул получила морганатическая супруга Георгия Георгиевича, с которой он вынужден был выехать из Михайловского замка и жить в собственном доме; сейчас в этом красивом особняке находится Центральная городская публичная библиотека имени В.В. Маяковского). Оба брата имели там личные библиотеки, для книг из которых в мастерской петербургского мастера А.А. Шнеля заказывались переплеты из коричневой или зеленой кожи. У Михаила Георгиевича (как и у его брата) было несколько видов экслибрисов и владельческих штампов, поэтому наше предположение о том, что тома «Военного сборника» принадлежали именно ему, военному, всю жизнь служившему по артиллерийской части, казалось весьма правдоподобным. Смущало только одно: на всех известных книжных знаках Михаила Георгиевича отсутствовала императорская корона, что и не удивительно, учитывая тот факт, что герцоги не входили в состав императорской фамилии. Только переписка с коллегами из библиотеки Эрмитажа, где также есть тома с тиснением такого же рисунка, наконец убедила нас, что читать монограмму следует как «ГМ», а соответственно, принадлежать наши журналы могли только великому князю Георгию Михайловичу. Еще одним и последним доказательством стало имя «Георгий», написанное карандашом на обложке одного из номеров журнала (это последний номер в томе за 1895 год).
Заглянем же в эти журналы, чтобы посмотреть, что читал наш «августейший нумизмат». Как это ни удивительно, публикации, посвященные военному делу, занимают лишь часть журнала, в то время как в нем встречаются и описания путешествий, и большой спортивный раздел. В каждом номере 1911 года есть по несколько листов фотографий, на которых представлены немецкие гимнасты и пловцы, шведские лыжники, конные состязания (вспомним, что великий князь должен был стать кавалеристом, если бы не травма ноги и увлечение нумизматикой), автомобильные и парусные гонки, новейшие моторные лодки и – верх инженерной мысли – аэропланы. Увлечение это рискованное, и не зря среди моделей бипланов, трипланов и монопланов мелькнет то фотография погибшего летчика, то романтическая картинка, на которой к плечу отважного авиатора припала костлявая Смерть.
У Георгия Михайловича был младший брат Сергей (1869 – 1918). Предпоследний ребенок в семье Михаила Николаевича, пятый из его шести сыновей, он также родился на Кавказе в имении Боржоми Тифлисской губернии. После возвращения семьи в Петербург Сергей Михайлович сошелся с цесаревичем Николаем Александровичем и до конца жизни был близким другом Николая II.
Как и его старшие братья, Сергей Михайлович должен был стать военным, но если Георгию был предначертан путь кавалериста, то Сергея готовили в артиллеристы. В 1889 году он окончил Михайловское артиллерийское училище и был зачислен подпоручиком во вторую батарею Конно-артиллерийской бригады лейб-гвардии. За пятнадцать лет великий князь дослужился до генеральского чина, встретив Первую мировую войну в звании генерала от артиллерии. В качестве инспектора артиллерии он еще до начала общеевропейской войны, чувствуя ее неизбежность, пытался добиться перевооружения русской армии, фактически создал отечественную скорострельную артиллерию, заложил основы гаубичной и тяжелой артиллерии и, напротив, упразднил осадную артиллерию. Во время войны он также находился при Ставке Верховного главнокомандующего в должности полевого генерал-инспектора артиллерии.
Как и его старшие братья, Сергей Михайлович должен был стать военным, но если Георгию был предначертан путь кавалериста, то Сергея готовили в артиллеристы. В 1889 году он окончил Михайловское артиллерийское училище и был зачислен подпоручиком во вторую батарею Конно-артиллерийской бригады лейб-гвардии. За пятнадцать лет великий князь дослужился до генеральского чина, встретив Первую мировую войну в звании генерала от артиллерии. В качестве инспектора артиллерии он еще до начала общеевропейской войны, чувствуя ее неизбежность, пытался добиться перевооружения русской армии, фактически создал отечественную скорострельную артиллерию, заложил основы гаубичной и тяжелой артиллерии и, напротив, упразднил осадную артиллерию. Во время войны он также находился при Ставке Верховного главнокомандующего в должности полевого генерал-инспектора артиллерии.
После Февральской революции 1917 года великий князь вышел в отставку, но никуда не уехал и остался в Петрограде. Это было ошибкой. Весной 1918 года вместе с другими членами Императорского дома он был выслан большевиками в Вятку, откуда перевезен в «красную столицу Урала» – Екатеринбург, а затем в город Алапаевск в Пермской губернии. В ночь с 17 на 18 июля 1918 года, через сутки после расстрела царской семьи в Екатеринбурге, всех алапаевских узников (восемь человек, среди которых были и женщины – великая княгиня Елизавета Федоровна, старшая сестра императрицы Александры Федоровны и свояченица Николая II, а также ее келейница инокиня Варвара) вывезли за город и сбросили живыми в шахту Нижне-Селимская. Сергей Михайлович оказал сопротивление и, единственный из восьми человек, был застрелен. Останки погибших подняли из шахты только в октябре после занятия Алапаевска белой армией адмирала А.В. Колчака. Тогда же при Сергее Михайловиче был найден золотой медальон с портретом его гражданской жены, прима-балерины Мариинского театра Матильды Кшесинской. Ввиду наступления Красной армии в июле 1919 года гробы с останками были вывезены из Алапаевска и переправлены через Читу в Пекин, где и захоронены в 1920 году на русском миссионерском кладбище.
Вы спросите, почему я рассказываю такую печальную историю? В этом году в нашу библиотеку подарили книгу – томик «Морских рассказов» Константина Станюковича, изданный в Петербурге в 1893 году. На верхней крышке переплета золотом была вытиснена крупная монограмма «С. М.» под императорской короной, на которую то ли нечаянно, то ли нарочно кто-то пролил чернила. При ближайшем рассмотрении на форзаце книги обнаружился обрывок экслибриса. Так как мы уже догадались, чья это была книга, восстановить оборванный текст не составило большого труда. В первоначальном виде на экслибрисе после указания на шкаф, полку и номер шли слова «библиотека В. К. Сергея Михайловича».
Так наша коллекция книг из библиотек Императорского дома Романовых пополнилась еще одним экземпляром, а «Галерея экслибрисов» – еще одним книжным знаком.
Так наша коллекция книг из библиотек Императорского дома Романовых пополнилась еще одним экземпляром, а «Галерея экслибрисов» – еще одним книжным знаком.
Напоследок расскажу вам об одном интересном предположении, которое сделал мой папа после прочтения первого очерка о книгах из дворцовых библиотек. Помните экслибрис Николая II, на котором по кругу читаются буквы «Н», «А» и почему-то еще одна «А»? «Н. А.» – инициалы императора (Николай Александрович), но зачем нужна «лишняя» буква «А»? Папа сказал: «Мне кажется, что вторая буква – это начало имени Алиса или Аликс», и всё как-то сразу встало на свои места. Известно, что свою супругу, немецкую принцессу Викторию-Алису-Елену-Луизу-Беатрису Гессен-Дармштадтскую, в православии принявшую имя Александра Федоровна, император называл «Аликс» – именем, производным и от Алисы, и от Александры. Это интересная гипотеза мне понравилась, потому что благодаря ей экслибрис работы барона Фелькерзама сразу приобретал смысл, напоминая об истории любви последнего российского императора. И правда, почему бы нет?
События
