Килька плавает в томате, ей в томате хорошо
Маръа Малми утерла слезы и пообещала себе посмотреть на звезды
вслух!
текст: Маръа Малми
Евгений Клюев «Сердечко, вырезанное из картона». Издательство «Самокат» 0+
Есть сказочники. А есть сказочники по-настоящему волшебные. Во всех смыслах этого слова.
Таким был Евгений Клюев. Я прочитала его сказки совсем недавно. И тут он умер. Ничего и никогда я уже не смогу сказать ему лично, но ведь смогу поговорить с вами. Мы вместе можем поговорить, и станет легче. О том, что мне открылся новый Чехов, например. Только это Чехов для детей (вру – и для взрослых тоже).
Таким был Евгений Клюев. Я прочитала его сказки совсем недавно. И тут он умер. Ничего и никогда я уже не смогу сказать ему лично, но ведь смогу поговорить с вами. Мы вместе можем поговорить, и станет легче. О том, что мне открылся новый Чехов, например. Только это Чехов для детей (вру – и для взрослых тоже).
Настоящие волшебники, конечно, не умирают. Ни в коем случае. Мы ведь можем купить или взять в библиотеке сказки Клюева… А дальше все, как в тумане.
—Внимание! — услышали вдруг инструменты и как по команде прекратили рыдать. — Я хочу напомнить вам всем, — продолжала Дирижёрская Палочка, — что я надломилась, но пока не умерла. Так что не нужно оплакивать меня: я ведь до поры до времени с вами... хоть и надломленная!
— Мы тоже все, между прочим, надломлены, — сказал Контрабас, который никогда ещё не произносил ни одного слова не из партитуры.
— Что ж мне теперь с вами делать-то... — озадачилась Дирижёрская Палочка и даже забыла, что она надломлена.
А забыв об этом, по привычке начала дирижировать...
— Мы тоже все, между прочим, надломлены, — сказал Контрабас, который никогда ещё не произносил ни одного слова не из партитуры.
— Что ж мне теперь с вами делать-то... — озадачилась Дирижёрская Палочка и даже забыла, что она надломлена.
А забыв об этом, по привычке начала дирижировать...
Евгений Клюев
Сказочника Клюева часто сравнивают с Андерсеном. У того тоже пререкались чернильницы и перья, сплетничали кофейные чашки, спорили щетки для обуви. Там читатель тоже внезапно начинал видеть, что перед ним не вилка, потерявшая зуб, а растерянный человек, который ищет заботы и утешения.
Здесь перед нами тоже такой случай. При этом клюевские Старая Труба, Любившая Пускать Дым Колечками, или Бикфордов Шнур, Который Задумался, обладают тайным месседжем в вечность. Эта вечность (а может, лучше сказать мироздание?) неожиданно выбирает своим передатчиком именно что-то вот такое – нелепое, болтающее, раздумывающее – чтобы через него вдруг транслировать какую-то маленькую и простую, но важную мысль для всех нас.
Вообще-то, детям тоже хочется, чтобы с ними поговорило мироздание. Тем более таким занятным образом. Чехова детям очень не хватает в нашем мире. А здесь он – пожалуйста, устами Сердечка, Вырезанного Из Картона, вздыхает, сомневается, тяготится собственной неполноценностью, но при этом совершенно точно верит во всеобъемлющую и всепобеждающую силу доброты и мудрости.
Здесь перед нами тоже такой случай. При этом клюевские Старая Труба, Любившая Пускать Дым Колечками, или Бикфордов Шнур, Который Задумался, обладают тайным месседжем в вечность. Эта вечность (а может, лучше сказать мироздание?) неожиданно выбирает своим передатчиком именно что-то вот такое – нелепое, болтающее, раздумывающее – чтобы через него вдруг транслировать какую-то маленькую и простую, но важную мысль для всех нас.
Вообще-то, детям тоже хочется, чтобы с ними поговорило мироздание. Тем более таким занятным образом. Чехова детям очень не хватает в нашем мире. А здесь он – пожалуйста, устами Сердечка, Вырезанного Из Картона, вздыхает, сомневается, тяготится собственной неполноценностью, но при этом совершенно точно верит во всеобъемлющую и всепобеждающую силу доброты и мудрости.
Большая Метель спросила:
— Вы, что же, Совершенно Бесстрашное Письмо, с ума сошли — лететь по назначению, когда такое творится?
— А что, собственно, творится? — с поразительным спокойствием поинтересовалось Совершенно Бесстрашное Письмо, продолжая лететь по назначению.
— Ну как... — даже растерялась Большая Метель. — Оглядитесь вокруг: всё ведь заметено — разве Вы не видите?
— Не вижу, — призналось Совершенно Бесстрашное Письмо и добавило: — Я не смотрю по сторонам. Я именно что лечу по назначению и не отвлекаюсь.
— Вы что же, не видите, Совершенно Бесстрашное Письмо, что я заметаю Вас?! — надрывалась Большая Метель.
— Не вижу! — давясь снегом, откликалось Совершенно Бесстрашное Письмо.
Большая Метель от возмущения даже глаза к небу завела. И увидела звёзды — огромные ослепительные звёзды. Они горели так, словно не было на свете никакой Большой Метели... которая вообще-то на свете была!
— Почему они горят? — закричала Большая Метель. — Я ведь замела всё, всё, всё! И дороги, и площади, и машины, и журналы с газетами... — Она посмотрела Совершенно Бесстрашному Письму прямо в глаза и прошипела: — Вы ещё скажите, что и у них, у этих звёзд, тоже высокое назначение!
— Вы, что же, Совершенно Бесстрашное Письмо, с ума сошли — лететь по назначению, когда такое творится?
— А что, собственно, творится? — с поразительным спокойствием поинтересовалось Совершенно Бесстрашное Письмо, продолжая лететь по назначению.
— Ну как... — даже растерялась Большая Метель. — Оглядитесь вокруг: всё ведь заметено — разве Вы не видите?
— Не вижу, — призналось Совершенно Бесстрашное Письмо и добавило: — Я не смотрю по сторонам. Я именно что лечу по назначению и не отвлекаюсь.
— Вы что же, не видите, Совершенно Бесстрашное Письмо, что я заметаю Вас?! — надрывалась Большая Метель.
— Не вижу! — давясь снегом, откликалось Совершенно Бесстрашное Письмо.
Большая Метель от возмущения даже глаза к небу завела. И увидела звёзды — огромные ослепительные звёзды. Они горели так, словно не было на свете никакой Большой Метели... которая вообще-то на свете была!
— Почему они горят? — закричала Большая Метель. — Я ведь замела всё, всё, всё! И дороги, и площади, и машины, и журналы с газетами... — Она посмотрела Совершенно Бесстрашному Письму прямо в глаза и прошипела: — Вы ещё скажите, что и у них, у этих звёзд, тоже высокое назначение!
Сложнее всего в сегодняшнем тексте мне было подбирать цитаты из книги. Хотелось показать сразу все!
Персонификация любого пустяка под рукой страшно важна для читающего ребенка. Иметь собственное мнение, чувства, эмоции у Клюева может Рассеянный Воздушный Поцелуй, Лавровый Лист и даже Цыпленок Для Супа. Все, что можно встретить у себя под носом, оживает и тут же затевает с читателем разговор. И что еще важно – это те предметы, которые живут с нами сегодня. Чтобы нынешний ребенок проникся вселенской печалью Андерсеновской чернильницы, согласитесь, нужно сначала долго объяснять, что такое – чернильница. А здесь для чтения специальная подготовка не требуется.
Эти два сказочника – союзники. Кстати, Евгений Клюев много лет жил именно в Дании. Может быть, страна располагает к сказкам и к грустным сказочникам? Советую вам запастись своим собственным Сердечком, Вырезанным Из Картона. Когда устанете справляться, вы можете подержать его в ладонях.
Персонификация любого пустяка под рукой страшно важна для читающего ребенка. Иметь собственное мнение, чувства, эмоции у Клюева может Рассеянный Воздушный Поцелуй, Лавровый Лист и даже Цыпленок Для Супа. Все, что можно встретить у себя под носом, оживает и тут же затевает с читателем разговор. И что еще важно – это те предметы, которые живут с нами сегодня. Чтобы нынешний ребенок проникся вселенской печалью Андерсеновской чернильницы, согласитесь, нужно сначала долго объяснять, что такое – чернильница. А здесь для чтения специальная подготовка не требуется.
Эти два сказочника – союзники. Кстати, Евгений Клюев много лет жил именно в Дании. Может быть, страна располагает к сказкам и к грустным сказочникам? Советую вам запастись своим собственным Сердечком, Вырезанным Из Картона. Когда устанете справляться, вы можете подержать его в ладонях.
Эту невероятную книгу иллюстрировала Марина Павликовская. Вам станет удивительно не только от слов, но и от ее рисунков. А художница Полина Калашникова (она иллюстрировала его книгу стихов) написала так: «Его слова и образы стали героями моих рисунков. Теперь уже не отделить одного от другого – его стихи и мои картинки словно переплелись, стали чем-то единым. Выдумка Евгения Клюева – это настоящая пища для моих рисунков, неиссякаемый генератор сюжетов. Только начинаешь читать – а рука уже тянется «в пляс». По его стихам герои рождались в большом количестве, множились на бумаге. Для меня Евгений – человек изобилия».
— Не знаю, как насчёт именно рыбы, — запоздало вмешалась Ватрушка-с-Творогом, — может быть, и не каждый обязан так уж непременно быть с рыбой, но по крайней мере с чем-нибудь обязан быть каждый. Такова жизнь.
— Какова жизнь? — от всего сердца не понял Пирожок-ни-с-Чем.
— Жизнь сложна! — охотно объяснила Ватрушка-с-Творогом.
— И Вы в любую минуту должны помнить об этом, — подхватила Кулебяка-с-Рыбой.
— Бывают минуты, — немножко подумав, осторожно заметил Пирожок-ни-с-Чем, — когда хочется помнить о чём-нибудь другом... А рыба пусть лучше плавает в реке.
— Какова жизнь? — от всего сердца не понял Пирожок-ни-с-Чем.
— Жизнь сложна! — охотно объяснила Ватрушка-с-Творогом.
— И Вы в любую минуту должны помнить об этом, — подхватила Кулебяка-с-Рыбой.
— Бывают минуты, — немножко подумав, осторожно заметил Пирожок-ни-с-Чем, — когда хочется помнить о чём-нибудь другом... А рыба пусть лучше плавает в реке.
Крис Пристли «Страшные сказки дядюшки Монтегю». Издательство «Самокат» 12+
А вот тут совсем другие сказки. Но сказки! Жутковатые – бррр. Но ведь есть любители пугаться. Щекотать себе нервы, когда сам в безопасности – это нормально, даже полезно.
Канва здесь такая – любимый племянник Эдгар гостит у дяди, который потчует его разными историями. В каждой истории множество разных персонажей, и, казалось бы, ничто не говорит о том, что это как-то связано с жизнью господина Монтегю. Но чем дальше читаешь, тем яснее приходишь к мысли – не все так однозначно. Дядюшка явно пытается нам что-то сказать о себе!
Канва здесь такая – любимый племянник Эдгар гостит у дяди, который потчует его разными историями. В каждой истории множество разных персонажей, и, казалось бы, ничто не говорит о том, что это как-то связано с жизнью господина Монтегю. Но чем дальше читаешь, тем яснее приходишь к мысли – не все так однозначно. Дядюшка явно пытается нам что-то сказать о себе!
Крис Пристли
Крис Пристли жив, слава богу. Он наш современник. Но он специально выбрал несколько крахмальную манеру изложения, чтобы нам казалось – дело происходит в стародавние времена. Ведь гораздо проще вообразить мистическую историю, если представить, что дело происходило пару веков назад. Но это не душная, нарочито стариковская манера, не волнуйтесь. Сказки любопытные, и ваше внимание бежит по ним, как по волнам!
Оформление книжки очень подходящее – черно-белая графика, загадочная и угловатая.
Оформление книжки очень подходящее – черно-белая графика, загадочная и угловатая.
А теперь… Вангую! Так называется наша веселая подрубрика. Предлагаем вам выбрать страницу книги (от 7 до 196), а также строку от 1 до 20 (от начала или от конца). И мы погадаем по книге. На этот раз – по книге «Сердечко, вырезанное из картона». К нашему глубочайшему сожалению, мы будем гадать не с автором этой книги Евгением Клюевым, а с кем-то из других писателей. Оставьте комментарий, который будет выглядеть примерно так: «страница ХХ, строка ХХ от конца/начала». Мы хотим, чтобы выдернутые из книг фразы послужили толчком или для предсказания, или для пожелания.
Елена Рогалевич, фото: ВК
В прошлый раз мы ванговали по книге Анастасии Строкиной «Сны Бонго». Первой комментарий оставила наша читательница Елена Рогалевич. Она загадала: «Страница 33 строка 13». Выбранная фраза звучит так: «…я назову тебя красивым именем! – шептал он сам себе, и звук этих мыслей помогал…». Вот что написала Анастасия Строкина: «Зубагайл так расшифровывает это послание: дорогому читателю следует внимательно и сосредоточенно подумать о своей жизни и понять, не отсутствует ли в ней что-то важное для него самого и только для него, а, может, и не столь важное, но неизменно приятное и приносящее радость. Только ему – тихую, незримую радость. Что это? Желание рисовать? Написать книгу? Изучить законы физики? Научиться вязать носки? Подумайте, дайте имя своей мечте и тогда все изменится. Не сразу, но зато наверняка».
Спасибо автору, спасибо нашим читателям! Ждем ваших комментариев, пожеланий и предложений.
Ваша Маръа Малми.
Ваша Маръа Малми.
События
