Когда-то, еще в студенчестве, я вместе с другими, как бы теперь сказали, волонтерами разбирала развалины старого дома на улице Федосовой и среди битого кирпича и обломков дерева нашла чудом сохранившиеся два аптечных пузырька. Маленькие бутылочки, одна из темного стекла, а другая из прозрачно-зеленого, – вот и всё, что осталось от находившейся в этом доме больницы. Пузырьки оказались никому не нужны, и мне позволили взять их себе. Недавно я снова об этом вспомнила и подумала, как же все-таки сильно изменилась медицина со времен XIX века! Остался в прошлом и похожий на Айболита семейный доктор, который лечил еще папеньку или маменьку, а теперь приходит к детям, и аптекарь, который приготовит микстуру по выписанному врачом рецепту. Да и сами аптеки, витрины которых были украшены стеклянными шарами синих, красных, зеленых цветов (старинная традиция использовать такие шары как вывеску аптеки уходит аж в XVII век), где эти микстуры готовили и где находилась квартира аптекаря, тоже канули в вечность, как и множество медицинских инструментов и большинство лекарственных препаратов. Простую деревянную трубку для прослушивания сменил стетоскоп, никому уже не пропишут касторку, карлсбадскую соль или капли датского короля (вы думаете, что они существуют только в песне Камбуровой на стихи Булата Окуджавы? я тоже раньше так думала). И даже сами болезни, которые, конечно, никуда не делись, зачастую изменили свои названия и теперь не откликаются на вульгарные имена «золотуха», «грудная жаба», «антонов огонь» или «чахотка».

Интересно, что наш экземпляр книги ранее находился в Фундаментальной библиотеке Санкт-Петербургской духовной семинарии, где учились молодые люди, готовившие себя к священнической, богословской или монашеской деятельности. Что же делать, монахи тоже люди и не менее мирян подвержены как искушениям, так и наказаниям за них. Не зря на небольшой книжечке «Истинный друг человечества, или Руководство к совершенному излечению венерической болезни» Огюста Сент-Илера (Москва, 1849), некогда принадлежащей Филиппо-Ирапской Красноборской пустыни (этот мужской монастырь раньше находился в Череповецком уезде Новгородской губернии, а ныне на территории Вологодской области), неизвестный читатель сделал полную горечи надпись. Под названием книги – «Истинный друг человечества» – он подписал: «Да только балясник [то есть «болтун», «обманщик»], а не помощник», потом подчеркнул слова «к совершенному излечению» и сделал к ним такую приписку (это на казенной-то собственности!): «А между тем во всей книге не показано ни одного средства, ни в одном случае, как излечить оный. А только сказано в самом конце книги, что должно требовать советов врача. Да это и без этой книги известно. Итак за что берут деньги? За фальшивую надпись или имя книги».

Возмущение неизвестного монаха понятно, потому что уже в XIX веке больные вовсю занимались самолечением. Кому-то врач и лекарства были не по карману, кто-то стеснялся своих недугов, кормильцам нужно было быстренько полечиться, не теряя при этом работоспособности (и тут мы, положим, недалеко ушли от наших предков). Существовали специальные руководства для «интересующихся». Так, в нашем фонде есть «Краткая фармакогнозия» (С.-Петербург, 1881), которую автор Юлий Трапп подарил на память архитектору Николаю Горностаеву. Горностаев был в 1883-1892 годах архитектором Зимнего дворца, перестраивавшим и делавшим его более удобным для Александра III и его семьи, и, казалось бы, зачем ему справочник лекарственных средств? Однако он заказывает красивый переплет для этого краткого руководства «для начинающих и вообще всех тех лиц, которые желают вкратце изучить главнейшие простые средства, употребляемые в медицине…» (так сказано в предисловии).

Все простые средства в справочнике разделены на две части – «фармакогнозия растительного царства» и «фармакогнозия животного царства». Схема каждого описания такова: название, например, растения (на латыни, русском и других языках), места его распространения, подробное описание употребляемых в фармакологии частей (без иллюстраций), действующее вещество (на русском или латыни), употребление (внутреннее или наружное). Рецептов, как приготовить лекарство, в книге нет, потому что, как мы помним, она предназначалась лишь для интересующихся фармакогнозией дилетантов, а декокты, экстракты и тинктуры, в состав которых входил препарат, предстояло готовить профессиональным аптекарям.

Наибольшее любопытство вызывает второй раздел, посвященный используемым в медицине животным. Вряд ли кто-нибудь из нас навскидку вспомнит более двух – медоносной пчелы и медицинской пиявки. Ну, еще рыбий жир и белок альбумин, получаемый из куриного яйца. Однако в список животных, которых в XIX веке истребляли в том числе и для нужд медицины, попали бобры, потому что из подхвостных желез и сибирского, и канадского бобра получали так называемую «бобровую струю» – препарат, широко применявшийся при истерии, для успокоения судорог и невралгических расстройств и даже шире – в качестве общевозбуждающего, придающего сил средства. Помните один из «Военных афоризмов» Козьмы Пруткова: «Даже с трудом на ногах стою – Принести мне бобровую струю»? К счастью, уже к началу XX века бобровая струя вышла из моды, как отмечает «Энциклопедия практической медицины» 1908 года, а то не миновать бы нам сокращения популяции этих милых животных. Кстати, бобровая струя на латыни называлась «castoreum» (кастореум), однако не нужно ее путать с касторкой – лекарством на основе касторового масла, получаемого из растения клещевина.

Некоторые растительные и животные препараты нужно было принимать с большой осмотрительностью. Хорошим примером здесь нам послужит шпанская мушка. Жучков из семейства нарывников ловили, сушили и широко использовали в порошках, мазях и пластырях, так как содержащееся в насекомых вещество кантаридин обладало способностью очень сильно, до волдырей раздражать животные ткани. Такое замечательное свойство не осталось без внимания людей, и с древнейших времен пластырь из шпанской мушки (так называемый «нарывной пластырь») был одним из самых известных афродизиаков. Еще Ливия, жена римского императора Октавиана Августа, подсыпала толченых жуков в пищу своим гостям, чтобы побудить их к нескромным действиям, а потом этим шантажировать. Позднее приворотные зелья, изготовленные на основе шпанской мушки, погубили много народа, пока любители наслаждений не поняли, что игра не стоит свеч, и не перестали употреблять их внутрь. Однако наружно шпанских мушек продолжали широко использовать как отвлекающее средство при самых разных воспалениях – легких, перикарда, мозговых оболочек, а также при ревматизме, невралгиях, зубной боли. В конце XIX века кантаридин даже пробовали использовать в составе лекарства от бугорчатки (то есть туберкулеза), особенно гортани и кожи.

Но это слишком уж сильные средства, а между тем на полке каждой заботящейся о своих домочадцах матери семейства имелась книжечка с рецептами на каждый день. У нас тоже есть издание «Домашние лечебник и аптечка» (С.-Петербург, 1899), где в алфавитном порядке перечислены болезни, несчастные случаи и средства против них с педантичным указанием на цены, по которым в аптеке можно купить тот или иной препарат, а также всевозможные гигиенические процедуры и даже косметические рецепты. Чего здесь только нет! Ванны бульонные, солодовые, железные и серные, рецепты кольд-крема для смягчения кожи лица и рук и мази для заживления «рябин» после перенесенной оспы, мигрень-карандаша и «мухоморной мази» от ревматизма, изготовление всевозможных целебных чаев, настоек и пластырей (кстати, и из той же шпанской мушки, ибо, как сказано в книге, «это очень сильное отвлекающее средство; его применяют при колотьях в груди к болящему месту, при воспалении печени к печеночной области, при ревматизме суставов к пораженным суставам, при астме в груди и т.д.»). Есть даже некий «уксус четырех разбойников», применяемый против эпидемии (правда, не сказано, против какой именно).