Последние страницы в долгаузе Обуховской больницы на Фонтанке, где герою на голову льют холодную воду и «чрезвычайно больно бьётся проклятая палка», производят на неподготовленных зрителей сильное впечатление. Мы помним, что здесь же, в 17-м нумере, сидит пушкинский Германн, не отвечает ни на какие вопросы и бормочет необыкновенно скоро: «Тройка, семёрка, туз! Тройка, семёрка, туз!», а в другом корпусе на полу в коридоре лежит умирающий лесковский Левша.