У кошки из спектакля, как минимум, три жизни: в одной она – живая воображаемая, в другой – неподвижная статуэтка, в третью кошку превращается сама актриса, забираясь не на вымышленный, а вполне осязаемый рояль. Незапланированный монолог кошки углубляет абсурд происходящего. Абсурд, черный юмор и невидимая сентиментальность - непременные спутники пьес Николая Коляды. Стоит уловить авторский настрой, можно манипулировать чувствами зрителей. Например, актриса эффектно исполняет лиричного Чайковского под рассказ о том, как дедушка готовится зарезать свинью, а торжественного Малера – под само действие смерти животного. Страшно, страшно, страшно.