ПОРТРЕТЫ
Мне жутко повезло
Интервью с актрисой Национального театра Карелии Юлией Куйкка
Интервью с актрисой Национального театра Карелии Юлией Куйкка
Не каждая актриса скажет, что ей повезло в театре с ролями, партнерами и режиссерами. Кто-то побоится спугнуть удачу (актеры – люди суеверные), кто-то считает, что его талант до сих пор недооценен. Юлия Куйкка – исключительная актриса: легкая, умная, принимающая.
Юлия Куйкка служит в Национальном театре Карелии с 2009 года. В первом сезоне она сыграла роль Василисы в спектакле «Дело святое», а потом роль Катри в спектакле «Песни синего неба». За эти работы ее признали лауреатом Республиканской театральной премии «Онежская маска» в номинации «Дебют». Между тем, актерское отделение Карельского колледжа культуры и искусств Юлия окончила только в 2010 году. (Позднее актриса получила высшее театральное образование, окончив актерское отделение Государственной петрозаводской консерватории им. А.К. Глазунова).
Зрители Национального театра знают Юлию Куйкка по многим ролям. Она играет Виолу в спектакле «Двенадцатая ночь, или Что угодно», Машу в «Трех сестрах», Нору в спектакле по одноименной пьесе Ибсена, РОзуару в «Венецианских близнецах», несколько ролей в чеховских водевилях «Шампанского!...Шампанского!», сестру Лемминкяйнена в новом спектакле «Гипербореец» и многих других героинь. Кроме того, Юлия снималась в фильмах Владимира Рудака и Ивана Кульнева. Большой любовью у зрителей пользовался также юмористический инстаграм-сериал "Свои люди" о жизни молодой пары (мужа и жену, попадающих в разные бытовые ситуации, играли Юлия Куйкка и Александр Галиев).
«Арка» поговорила с актрисой Юлией Куйкка о тяжелой и легкой жизни в искусстве, о зависти, о том, как рождаются образы и что влияет на то, пойдет у тебя роль или нет.
Зрители Национального театра знают Юлию Куйкка по многим ролям. Она играет Виолу в спектакле «Двенадцатая ночь, или Что угодно», Машу в «Трех сестрах», Нору в спектакле по одноименной пьесе Ибсена, РОзуару в «Венецианских близнецах», несколько ролей в чеховских водевилях «Шампанского!...Шампанского!», сестру Лемминкяйнена в новом спектакле «Гипербореец» и многих других героинь. Кроме того, Юлия снималась в фильмах Владимира Рудака и Ивана Кульнева. Большой любовью у зрителей пользовался также юмористический инстаграм-сериал "Свои люди" о жизни молодой пары (мужа и жену, попадающих в разные бытовые ситуации, играли Юлия Куйкка и Александр Галиев).
«Арка» поговорила с актрисой Юлией Куйкка о тяжелой и легкой жизни в искусстве, о зависти, о том, как рождаются образы и что влияет на то, пойдет у тебя роль или нет.
- В Национальном театре есть спектакли, которые обычно относят к категории «эксперимент». Неискушенному зрителю может показаться, что там нарушаются какие-то общие театральные правила: люди странно говорят (или вообще молчат), трудно определить конфликт, не все происходящее на сцене понятно. Один из таких спектаклей, необычный по форме и содержанию, - «Пер Гюнт». Можете рассказать о работе с режиссером этого спектакля?
- Я считаю, что мне посчастливилось поработать с Кириллом Сбитневым. Он не мчится напропалую, понимает, что хочет, а мы идем за ним. Некоторые режиссеры дают роль актеру на откуп, а есть те, кто тебя ставит в рамки. Кирилл Сбитнев относится к последней категории. «Пер Гюнт» у нас созревал в три захода. Сначала Кирилл попросил нас подготовиться к материалу. Мы там все нарепетировали, Ксюша Коган (актриса Национального театра, композитор, - прим. ред.) написала песни, мы их выучили. Почти готовый спектакль был. Кирилл приехал, отсмотрел, сказал «спасибо», но ни одна история из тех, что мы сделали, не вошла в спектакль. Ладно. Это был первый приезд. Мы столько ломали голову над текстом Ибсена, прочитали его в разных переводах - сложнейшая история. Потом режиссер приехал в театр, чтобы сделать из уже собранного ландшафтную историю, которую мы показали в Рускеале. Это был отдельный опыт. И вот пришло время третьей истории работы с режиссером – она была окончательная и объемная.
- Я считаю, что мне посчастливилось поработать с Кириллом Сбитневым. Он не мчится напропалую, понимает, что хочет, а мы идем за ним. Некоторые режиссеры дают роль актеру на откуп, а есть те, кто тебя ставит в рамки. Кирилл Сбитнев относится к последней категории. «Пер Гюнт» у нас созревал в три захода. Сначала Кирилл попросил нас подготовиться к материалу. Мы там все нарепетировали, Ксюша Коган (актриса Национального театра, композитор, - прим. ред.) написала песни, мы их выучили. Почти готовый спектакль был. Кирилл приехал, отсмотрел, сказал «спасибо», но ни одна история из тех, что мы сделали, не вошла в спектакль. Ладно. Это был первый приезд. Мы столько ломали голову над текстом Ибсена, прочитали его в разных переводах - сложнейшая история. Потом режиссер приехал в театр, чтобы сделать из уже собранного ландшафтную историю, которую мы показали в Рускеале. Это был отдельный опыт. И вот пришло время третьей истории работы с режиссером – она была окончательная и объемная.
У нас там не было распределения ролей изначального. Все пробовали всё. Мы долго общались, пробовали, был единый химический процесс. Не было такого, чтобы он назначал меня на роль Кривой. Как-то само получилось, что Никита (Анисимов – актер Национального театра РК, - прим. ред.) получился таким своеобразным Пуговичником, а я – Кривой. И где-то там мы пересекаемся. И вот мы репетируем сцену, где я вызываю Пера Гюнта к себе. В этот момент этого парня играл Глеб (Глеб Германов – актер Национального театра РК. – Прим. ред.). Вообще в спектакле несколько актеров играют Пера Гюнта. И Глеб (Пер Гюнт) попадает на такой своеобразный психоанализ. С каждым участником сеанса я проделывала какую-то работу. И с Глебом тоже. И вдруг каким-то образом (случайно) начала читать стихотворение Тарковского «Быть самим собой». Слышу – режиссер кричит: «Стоп!» Я испугалась. А это он так обрадовался моменту, потому что это стихотворение здесь абсолютно попало в тему. Ибсен совпал с Тарковским.
Фото: М.Никитин
- А как быть, если режиссер работает жестко, не церемонится с артистами, но он – настоящий мастер?
- У нас такой была работа с режиссером Андреем Дмитриевичем Андреевым. Я работала с ним в «Лекаре поневоле». У нас в театре все его жутко боялись. В театре все всегда ходят на цыпочках при этом человеке. Новички были шокированы его стилем работы: он и оскорблял актеров, и убирал артистов с роли, и молодым попадало. Мне кажется, что я могу пострадать, если знаю, что результат будет хорошим. Но многим другим бывает очень тяжело. На самом деле, я сама не попадала в такую ситуацию.
- У нас такой была работа с режиссером Андреем Дмитриевичем Андреевым. Я работала с ним в «Лекаре поневоле». У нас в театре все его жутко боялись. В театре все всегда ходят на цыпочках при этом человеке. Новички были шокированы его стилем работы: он и оскорблял актеров, и убирал артистов с роли, и молодым попадало. Мне кажется, что я могу пострадать, если знаю, что результат будет хорошим. Но многим другим бывает очень тяжело. На самом деле, я сама не попадала в такую ситуацию.
Фото: М.Никитин
- Ваша театральная карьера счастливо складывается?
- Как вообще найти свой путь в жизни? Если тебе что-то нравится, делай это. Если по дороге не будет вагона препятствий, то, вернее всего, это - твое. Мне кажется, что я пошла туда, куда нужно. Это мое. Если бы не возник этот жесткий локдаун, когда все театры закрыли, я бы не знала этого наверняка. Оказалось, что я без работы не могу совсем. Думала: куда я пойду, если не в театр?
Когда я еще в школе училась, Сантери (Сантери Куйкка – актер Национального театра РК и дядя Юлии, - прим. ред.) говорил: «Если что, мы тебя отправим в Финляндию язык учить». А у меня английского тогда не было, и я не прошла. Сейчас думаю: слава богу! Моя судьба могла решиться тогда совсем иначе.
Я хотела бы попробовать сделать роль, противоречащую моему типажу. Попробовать сломить себя. Часто говорят: в нашей профессии людей ломают, чтобы добиться нужного режиссеру эффекта. Я не скажу, чтобы меня прямо переломали так уж сильно. Меня жизнь больше переломала, но это был ценный опыт, который пригодился в профессии.
- Как вообще найти свой путь в жизни? Если тебе что-то нравится, делай это. Если по дороге не будет вагона препятствий, то, вернее всего, это - твое. Мне кажется, что я пошла туда, куда нужно. Это мое. Если бы не возник этот жесткий локдаун, когда все театры закрыли, я бы не знала этого наверняка. Оказалось, что я без работы не могу совсем. Думала: куда я пойду, если не в театр?
Когда я еще в школе училась, Сантери (Сантери Куйкка – актер Национального театра РК и дядя Юлии, - прим. ред.) говорил: «Если что, мы тебя отправим в Финляндию язык учить». А у меня английского тогда не было, и я не прошла. Сейчас думаю: слава богу! Моя судьба могла решиться тогда совсем иначе.
Я хотела бы попробовать сделать роль, противоречащую моему типажу. Попробовать сломить себя. Часто говорят: в нашей профессии людей ломают, чтобы добиться нужного режиссеру эффекта. Я не скажу, чтобы меня прямо переломали так уж сильно. Меня жизнь больше переломала, но это был ценный опыт, который пригодился в профессии.
- В какой роли вам приходилось самой себя ломать?
- Мне «Двенадцатая ночь» очень тяжело давалась. Я не очень понимала, чего от меня хотят. Первые несколько лет мне было тяжело выходить. Я думала: зачем мне такая участь? Вроде, нужно радоваться: Виола – главная героиня. Но мне казалось, что легче Оливию сыграть. В роли Виолы много подводных течений. Здесь нужно быть и органичной, и свою историю рассказать, - это сложно. Мне проще играть комедию. Сколько я ее репетировала, пробовала и так, и эдак. А потом просто расслабилась. И однажды, когда мы играли спектакль в Петербурге, у меня вдруг все пошло. Это был 20-й какой-то спектакль. Просто пошла роль, какое-то вдохновение случилось. Ис тех пор я играю иначе.
У меня внутренний контролер часто бывает сильнее меня. Может, лучше бы отключить все эти кнопочки… Я 38 раз подумаю: «Боже мой, что я сказала? Почему я так сделала?» И это все во время спектакля, во время действия. Про «Двенадцатую ночь» думала, что это все, провал. После премьеры шла домой и плакала. И что-то еще такое было. Да почти каждый спектакль так.
Мне повезло, что даже когда я была молодая совсем, у меня было много работы. Мне повезло и с количеством ролей, и с главными героинями. Мне дали такую возможность. Я счастлива при театре.
- Мне «Двенадцатая ночь» очень тяжело давалась. Я не очень понимала, чего от меня хотят. Первые несколько лет мне было тяжело выходить. Я думала: зачем мне такая участь? Вроде, нужно радоваться: Виола – главная героиня. Но мне казалось, что легче Оливию сыграть. В роли Виолы много подводных течений. Здесь нужно быть и органичной, и свою историю рассказать, - это сложно. Мне проще играть комедию. Сколько я ее репетировала, пробовала и так, и эдак. А потом просто расслабилась. И однажды, когда мы играли спектакль в Петербурге, у меня вдруг все пошло. Это был 20-й какой-то спектакль. Просто пошла роль, какое-то вдохновение случилось. Ис тех пор я играю иначе.
У меня внутренний контролер часто бывает сильнее меня. Может, лучше бы отключить все эти кнопочки… Я 38 раз подумаю: «Боже мой, что я сказала? Почему я так сделала?» И это все во время спектакля, во время действия. Про «Двенадцатую ночь» думала, что это все, провал. После премьеры шла домой и плакала. И что-то еще такое было. Да почти каждый спектакль так.
Мне повезло, что даже когда я была молодая совсем, у меня было много работы. Мне повезло и с количеством ролей, и с главными героинями. Мне дали такую возможность. Я счастлива при театре.
фото: М.Никитин
- Не приходилось добиваться ролей?
- Нет, у меня нет такого, что мне нужно было доказывать, что я могу. Мне всегда все давали. То ли видели….Однажды, когда не шло, я к Андрею Анатольевичу (Дежонову, бывшему главному режиссеру Национального театра РК, - прим. ред.) подошла: «Господи, зачем вы меня поставили? Я ничего не понимаю». Но у него были свои какие-то соображения. В спектакле «Три сестры» я играла Машу. Очень крутая роль, но мне было очень тяжело – возможно, я внутренне не созрела до роли, да и с постановкой были вопросы. Вот сейчас я бы по-другому сыграла.
- Были у вас переломные моменты, которые повлияли на отношение к профессии?
- Когда я родила ребенка и потом пришла в театр, мне как будто все в другом цвете начало казаться. Было какое-то другое наполнение. Какая-то другая я была. Мне хотелось оставаться легкой и наивной, но, по сути, ты уже стала другой.
- Нет, у меня нет такого, что мне нужно было доказывать, что я могу. Мне всегда все давали. То ли видели….Однажды, когда не шло, я к Андрею Анатольевичу (Дежонову, бывшему главному режиссеру Национального театра РК, - прим. ред.) подошла: «Господи, зачем вы меня поставили? Я ничего не понимаю». Но у него были свои какие-то соображения. В спектакле «Три сестры» я играла Машу. Очень крутая роль, но мне было очень тяжело – возможно, я внутренне не созрела до роли, да и с постановкой были вопросы. Вот сейчас я бы по-другому сыграла.
- Были у вас переломные моменты, которые повлияли на отношение к профессии?
- Когда я родила ребенка и потом пришла в театр, мне как будто все в другом цвете начало казаться. Было какое-то другое наполнение. Какая-то другая я была. Мне хотелось оставаться легкой и наивной, но, по сути, ты уже стала другой.
фото: М.Никитин
- Вы хорошо знаете театральную жизнь Москвы, посмотрели много столичных спектаклей. Специально ездили на показы?
- Раньше я ездила намного чаще. Раньше у меня была история, история любви, в Москве. Она закончилась, и всё, но Москва осталась моим любимым городом. Я могла выйти на улицу и весь день гулять одна. Каждый вечер проводила в каком-нибудь театре. Сейчас меньше, но у меня другая жизнь сейчас. Сейчас я не упускаю возможности сходить на гастрольные
спектакли. Всегда хожу к коллегам из других театров на премьеры. Мы дружим с артистами из Театра драмы «Творческая мастерская». Я очень люблю ходить в театр. Жду-не дождусь, когда у меня Олег (сын, - прим. ред.) дорастет до возраста зрителя. Очень хочу отвести его в театр.
Артисту нужно иногда менять среду обитания. С другой стороны, мне кажется, наоборот круто, если ты зреешь в одном месте. Зреет и твой коллектив, твои партнеры. Я же пыталась переехать в Москву, но не получилось. Там найти работу артисту в театре сложно. Я поняла: либо не мое время, либо не мое время. Или я была недостаточно готова.
Сейчас у меня приличный репертуарный лист. Я благодарна судьбе. Было бы так в Москве? Не уверена.
- Раньше я ездила намного чаще. Раньше у меня была история, история любви, в Москве. Она закончилась, и всё, но Москва осталась моим любимым городом. Я могла выйти на улицу и весь день гулять одна. Каждый вечер проводила в каком-нибудь театре. Сейчас меньше, но у меня другая жизнь сейчас. Сейчас я не упускаю возможности сходить на гастрольные
спектакли. Всегда хожу к коллегам из других театров на премьеры. Мы дружим с артистами из Театра драмы «Творческая мастерская». Я очень люблю ходить в театр. Жду-не дождусь, когда у меня Олег (сын, - прим. ред.) дорастет до возраста зрителя. Очень хочу отвести его в театр.
Артисту нужно иногда менять среду обитания. С другой стороны, мне кажется, наоборот круто, если ты зреешь в одном месте. Зреет и твой коллектив, твои партнеры. Я же пыталась переехать в Москву, но не получилось. Там найти работу артисту в театре сложно. Я поняла: либо не мое время, либо не мое время. Или я была недостаточно готова.
Сейчас у меня приличный репертуарный лист. Я благодарна судьбе. Было бы так в Москве? Не уверена.
фото: М.Никитин
- Нередко режиссеры видят артиста только в одном амплуа. Что этим поделать?
- Все зависит от режиссеров. Хороший тебя увидит. Артисту очень нужны хорошие режиссерские руки. Нам на учебе говорили, что самое крутое - это попасть в руки режиссера-педагога. Того же Андреева, например. Я помню, мы долго репетировали «Шампанского! Шампанского!». История была мне на вырост. В «Предложении» была вообще моя роль. Спектакль ставил режиссер Андрей Смолко, мне было интересно работать.
Я вообще очень люблю процесс репетиций. Люблю, когда не горят сроки. Кирилл Сбитнев – космический человек. Завидовала коллегам, когда они репетировали «Сказки Черного леса» с Артемом Устиновым.
- Интриг разве нет в театре?
- Палок в колеса мне никто никогда не ставил. Зависть – понятие субъективное. Иногда от некоторых чувствуется, но я и сама завидовала.
- Все зависит от режиссеров. Хороший тебя увидит. Артисту очень нужны хорошие режиссерские руки. Нам на учебе говорили, что самое крутое - это попасть в руки режиссера-педагога. Того же Андреева, например. Я помню, мы долго репетировали «Шампанского! Шампанского!». История была мне на вырост. В «Предложении» была вообще моя роль. Спектакль ставил режиссер Андрей Смолко, мне было интересно работать.
Я вообще очень люблю процесс репетиций. Люблю, когда не горят сроки. Кирилл Сбитнев – космический человек. Завидовала коллегам, когда они репетировали «Сказки Черного леса» с Артемом Устиновым.
- Интриг разве нет в театре?
- Палок в колеса мне никто никогда не ставил. Зависть – понятие субъективное. Иногда от некоторых чувствуется, но я и сама завидовала.
- Как вы настраиваетесь не на «зрительский», а на «экспериментальный» спектакль, который примут не все зрители в зале?
- Да, не всегда современная режиссура вызывает у зрителей такой же отклик, как кассовый спектакль. Зритель «Женитьбы Бальзаминова» вряд ли придет на «Я в черном списке». У каждого спектакля своя публика.
- У вас есть поклонники?
- Это очень смешная история. В основном, наши поклонники – подростки. Однажды моим поклонником был старик 70 лет, он так настойчиво писал и звонил мне из Израиля, что пришлось добавить его в черный список – общение выходило за рамки. А долгое время у нас, у меня, была поклонница, которая приходила на каждый спектакль «Двенадцатая ночь». С охапками цветов, с подарками. У меня от нее несколько портретов моих. Я могу себе уже устраивать выставку.
- Они дома висят?
- Ничего не висит, все убрано в шкаф: портреты, грамоты, лауреатства. Это история, граничащая с нормальностью. Еще одна молодая девчонка влюбилась в наш спектакль «Я в черном списке». Мы с ней фотографируемся, она берет автографы, приводит каждый раз кого-то из друзей. Часто благодарят, но редко это повторяется. Иногда личное начинают писать. Я немного пугаюсь, когда человек ходит на один спектакль по многу раз. Я сама трижды смотрела «Короля Лира», но десять раз я не стала бы ходить. Это невозможно, мне не нужно. Не, ну можно приходить на спектакль и искать там новые смыслы, или ходить на вводы смотреть. Но пять раз я бы не стала смотреть ничего.
- Да, не всегда современная режиссура вызывает у зрителей такой же отклик, как кассовый спектакль. Зритель «Женитьбы Бальзаминова» вряд ли придет на «Я в черном списке». У каждого спектакля своя публика.
- У вас есть поклонники?
- Это очень смешная история. В основном, наши поклонники – подростки. Однажды моим поклонником был старик 70 лет, он так настойчиво писал и звонил мне из Израиля, что пришлось добавить его в черный список – общение выходило за рамки. А долгое время у нас, у меня, была поклонница, которая приходила на каждый спектакль «Двенадцатая ночь». С охапками цветов, с подарками. У меня от нее несколько портретов моих. Я могу себе уже устраивать выставку.
- Они дома висят?
- Ничего не висит, все убрано в шкаф: портреты, грамоты, лауреатства. Это история, граничащая с нормальностью. Еще одна молодая девчонка влюбилась в наш спектакль «Я в черном списке». Мы с ней фотографируемся, она берет автографы, приводит каждый раз кого-то из друзей. Часто благодарят, но редко это повторяется. Иногда личное начинают писать. Я немного пугаюсь, когда человек ходит на один спектакль по многу раз. Я сама трижды смотрела «Короля Лира», но десять раз я не стала бы ходить. Это невозможно, мне не нужно. Не, ну можно приходить на спектакль и искать там новые смыслы, или ходить на вводы смотреть. Но пять раз я бы не стала смотреть ничего.
События
