Помните, и в русских, и в европейских сказках есть такой сюжет: герой увидел девушку на портрете, страстно в нее влюбился и отправился искать ее по белу свету? Впоследствии сюжет этот неоднократно повторялся и обыгрывался. В сказе Павла Бажова «Малахитовая шкатулка» молодой барин Турчанинов впервые видит Танюшку на вышитом ею по заказу портрете и теряет голову. В детской повести «Школа клоунов» Эдуарда Успенского клоун Саня специально прилетел из тайги, чтобы научится писать и переписываться с девушкой, фотографию которой он увидел в журнале «Огонёк» (впоследствии на экскурсии в Третьяковку он испытывает жестокое разочарование: девушка с фотографии оказалась «Неизвестной» Крамского). И даже в мультфильме «Шрек» коротышка лорд Фаркуад выбирает себе в невесты принцессу Фиону по портрету, который ему показывает Волшебное зеркало.

Их идея была беспроигрышной. В каждой поэме Байрона, самого известного английского романтика, появлялись женщины: трепетные и бунтарки, преданные и фатальные, они разбивали сердце лирического героя или приносили ему в дар свою любовь, но все без исключения заставляли биться сердца читателей. Поклонники поэзии Байрона мечтали увидеть своими глазами портреты героинь и сравнить их с теми образами, что они создавали в своем воображении, и тут очень кстати появляется «Галерея Байроновских красавиц».

В изящном томе в переплете из красно-коричневой кожи с золотым тиснением и золотыми обрезами собраны 38 портретов, созданные, как гордо отмечено на титульном листе, «выдающимися художниками» («eminent artists») – рисовальщиками и граверами. (Кстати, в оглавлении перечислены 39 портретов: в нашем экземпляре не хватает портрета Астарты – погибшей возлюбленной Манфреда из одноименной драмы). Каждый портрет сопровожден небольшим текстом, представляющим читателю героиню, чаще всего словами самого Байрона.

Открывает сборник портрет Зулейки – героини «Абидосской невесты», «турецкой повести» из числа так называемых «восточных поэм» Байрона (именно они вдохновили Пушкина на создание собственных «южных поэм», к которым относятся «Кавказский пленник», «Бахчисарайский фонтан», «Цыганы»). Для представления Зулейки, «сердца утешенья» ее отца Яфара, составители использовали фрагмент из первой песни поэмы, который мы дадим в переводе Ивана Козлова, современника Байрона (перевод мы взяли из трехтомного собрания сочинений Байрона, выпущенного издательством «Брокгауз-Ефрон» в 1904 году):

«Пленительна, светла, как та мечта живая,
Которая с собой несет виденья рая
Страдальца горестным, призраков полным снам,
И радует тоску, что встреча есть сердцам,
Что в небе отдана отрада нам земная,
Мила, как память той, чей свят бесценный прах,
Чиста, как у детей молитва на устах –
Была Яфара дочь» и т.д.

Между прочим, и русские читатели могли полюбоваться на красоту Зулейки, потому что точно такой же портрет (правда, качество его воспроизведения значительно уступает английскому изданию), рисованный Райтом и гравированный Райолем, приложен к тому первому тому сочинений Байрона, выпущенных «Брогаузом-Ефроном», откуда мы и взяли перевод.

А вот портрет совсем другой женщины. Пылкая черкешенка Лейла, героиня другой «восточной поэмы» «Гяур», полюбила иноверца и изменила своему повелителю, турку Гассану, за что была брошена в море (правда, напоминает сюжет «Бахчисарайского фонтана»?). Романтический образ, созданный художницей мисс Ф. Корбо и гравированный все тем же Райолем, словно иллюстрирует слова поэмы:

«Бегу усилий я напрасных
Тебе словами передать
Всю прелесть глаз ее прекрасных.
Случалось ли тебе видать
Глаза печальные газели?
Вот так глаза ее темнели
И так казалися томны…» и т.д. (новый перевод С. Ильина для русского издания 1904 года).

Другие «восточные поэмы» Байрона также не были обойдены вниманием художников: в издание вошли портреты Медоры – возлюбленной корсара Конрада («Корсар»), Каледа – переодетой пажом девушки, влюбленной в героя поэмы «Лара», Паризины из одноименной поэмы (сюжет ее подсказала Байрону феррарская хроника XV века, в которой в частности сообщалось об истории любви Паризины Малатеста, жены маркиза д’Эсте, к ее пасынку Уго). Однако самую богатую пищу для рисовальщиков дал «Дон Жуан» – обширная поэма, словно созданная для того, чтобы развернуть перед читателем целый ряд портретов красавиц, соблазненных ее знаменитым героем. Донна Джулия и Гайдэ, Дуду и Аврора, герцогиня Фитц-Фольк и леди Пинчбэк, Гульбея и даже «Катенька» («ей Грузия была родной страной», поясняет автор) – вот далеко не полный перечень героинь из «Дон Жуана», чьи портреты вошли в «Галерею красавиц».