Юлия Евсюкова, студентка второго курса отделения журналистики филологического факультета ЛГУ имени А. С. Пушкина, разговаривает с Алексеем Ворониным, начальником электроосветительного цеха и художником по свету Национального театра Карелии.

Художник по свету Алексей Воронин обладает суперсилой. Например, он может сделать героя на сцене злым или добрым, используя лишь два оттенка света. Его работа похожа на создание мира.

- С чего начинался ваш путь «к свету»?

- Я пришел сюда просто осветителем по направлению от Службы занятости. Мне предложили выбор: стать монтировщиком или осветителем. Я проработал осветителем полгода, по-моему. Путевочку в жизнь мне дал наш заведующий постановочной частью Денис Королев, спасибо ему за это. Он доверил мне нарисовать свет на спектакле, идущем на Малой сцене. А потом Вячеслав Поляков, главный режиссер Национального театра, поставил детскую сказку «Корона тролля». Это был самый первый раз, когда я попытался самостоятельно сделать световое оформление к спектаклю. Было страшно, я не был уверен в себе. Но, опять же, спасибо Денису Королеву, Ирине Павловне Шумской, директору театра, и Вячеславу Полякову за то, что они доверились мне.

Позднее я отправился на учебу в Театральное ПТУ в Москве. Большое влияние на меня оказал художник по свету Евгений Леонидович Ганзбург. Я просто влюбился в его работу. После ПТУ как-то начал пытаться дальше что-то делать в театре. Поначалу психовал, нервничал, бегал, орал. Сейчас веду себя уже спокойнее.

Евгений Леонидович приезжал посмотреть «Снежную королеву» - постановку Вячеслава Полякова. Прекрасный спектакль, на мой взгляд, сказка великолепная. Евгений Ганзбург сказал мне только одно слово: «Молодец». Одно слово – и у меня выросли крылья.

- Был ли в вашей жизни наставник?

- Был и есть. Это Лидия Ивановна Толстова. Я играл в ее театре «МОНТЕС», когда мне было 15 лет. Меня посадили в ассистентскую, и я высвечивал актера. А потом она мне дала роль подсадного парня в зале в спектакле «Пеппи Длинный чулок». Меня усыпили, а разбудить не смогли, так и увезли, было смешно. Тогда я и полюбил театр, хотя в голове-то ничего не было.

Вообще я хотел музыкой заниматься. Мы создали свою группу, я был на барабанах, сочиняли песни. Потом была армия, я женился, ребенок, уже совсем стало не до театра. А спустя 30 лет Лидия Ивановна пришла работать в Национальный театр Карелии. Позвала играть в народном театре, и я сыграл роль Прохожего во втором акте «Вишневого сада». Предлагали мне еще роли, но я не смог, работы всегда очень много.

- Что в работе доставляет большее удовольствие, а что меньшее?

- Мне доставляет огромное удовольствие делать спектакль. Я не думаю больше ни о чем. Я погружен внутрь. А после премьеры всегда хочется все переделать. Всегда хочется что-то придумать новое. Хотя все новое – это хорошо забытое старое. Мы знаем, что основную работу в спектакле делают режиссер, художник, артисты, а мы приходим последними. Репетиции идут, уже работает звук, и мы приходим за неделю до премьеры буквально.

А худшее, когда... Знаете, худшее - когда нет организма. Выпадает какой-то винт из общего. Когда человек не живёт в этом спектакле. Ему что-то не нравится, может быть, он устал. Не знаю, вот это раздражает жутко. Не люблю бездельников.

- Вы завтра отправляетесь к морю. Представьте, что вы уже сидите в аэропорту. Каким светом и какими цветами вы бы описали свои эмоции перед поездкой?

- Все зависит от времени. С утра, например, настроение какое-то более малиновое. К вечеру оно становится таким более зеленоватым. Сложно это. Каждый день все по-разному. Вот сейчас, например, у меня настроение тепло-зеленое с оранжевыми вкраплениями.

Я очень люблю наблюдать за людьми. Помню, однажды на гастролях смотрел в поезде в окно. Мы остановились на полустанке, я вижу, что там стоит деревянный дом и оттуда на меня смотрит человек. И я понимаю, что мы сейчас с ним в одной плоскости находимся. То есть, мы оба сейчас думаем, я думаю о нем, как он живет, а он думает обо мне, как я сейчас еду в поезде. Какой-то мост такой вышел мысленный.

- Вам хотелось бы работать в Мариинском театре или в маленьком театре?

- Если совсем уж воображать, то в Мариинском. Это престижно. Хотя, по большому счету, все равно, где ты работаешь. Главное, что ты что-то создаешь.

Моя мечта - цирк Дю Солей. Там можно такие вещи вытворять! Попробовать бы хоть раз что-то там сделать. Понятно, что это невозможно, потому что есть люди более талантливые. Но как мечта, почему нет? Дю Солей волшебный. Ненормальный вообще цирк: там все на грани, какой-то абсурд, свет безумный. Даже клоуны на клоунов-то не похожи.

Мне кажется театр не должен зарабатывать деньги. Это не его главная задача. У нас был спектакль «Дорога в Небыван». Классный спектакль. Однажды две девчонки лет 16-ти в зале просто рыдали. Я говорю, что ради вот этих двух девочек, ради этих слез и нужно было делать спектакль. Люди смеются, люди плачут. Они испытывают эмоции.

Я думаю, люди должны ходить в театр. Здесь интересно. И каждый спектакль у нас по-разному играется. За это я очень люблю свою работу. Очень.